Кардонийская рулетка - Страница 6

К оглавлению

6

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

— Написано рукой дара от первого до последнего слова.

— Значит, надо будет съездить… Отложи, я отвечу сам.

— Да, мессер. — Валентин взялся за следующее письмо. — Послание от адмирала дер Монти, начальника штаба воздушного флота…

— Теодор, — капризно протянул Помпилио, — я помню должность дядюшки Карла.

— Извините, мессер.

— Чего он хочет?

— Желает скорейшего выздоровления…

— Ядреная пришпа!

— Осведомляется, когда вы планируете навестить столицу? Предлагает организовать торжественный вечер в вашу честь в офицерском собрании.

— Дядюшка Карл по-прежнему обожает вечеринки.

— Да, мессер.

— Придумай в ответ что-нибудь нейтральное, Теодор, я не в настроении веселиться.

— Понимаю, мессер.

— Что-нибудь еще?

— Президент Академии Наук напоминает, что вы еще три года назад обещали прочесть лекцию в Астрологическом обществе.

— Я действительно обещал это дядюшке Тому?

— Полагаю, да, мессер.

— Надо же… — Помпилио поморщился. — Отложи, я подумаю.

— Да, мессер.

— И хватит на сегодня писем, они меня утомили.

— Да, мессер.

Дер Даген Тур скрестил на груди руки.

— Новости?

— Сегодня утром синьорина Жозефина отбыла в Маркополис.

— Это хорошо, — улыбнулся Помпилио. — Мне нравится, когда события случаются вовремя. Не раньше, не позже, а именно тогда, когда нужно. У Жозефины есть чувство такта.

— Совершенно с вами согласен, мессер.

— Она что-нибудь говорила?

— Оставила записку.

— Я ознакомлюсь с нею позже.

Синьорина Жозефина — звезда столичного полусвета, одной из первых навестила Помпилио по его возвращении в Маркополис и в ходе завязавшейся беседы согласилась полюбоваться красотами владения Даген Тур — знаменитого озера и близлежащих гор. В целом ее пребывание прошло ко взаимному удовольствию сторон, однако последние три дня Помпилио несколько тяготился присутствием гостьи.

— Синьорина Жозефина намекнула, что не прочь вернуться в Даген Тур.

— Вот уж не думал, что провинциальная архитектура произведет на нее столь сильное впечатление.

— Насколько мне известно, синьорина так и не побывала в городе.

— А что ей там делать? Кофе, кстати, замечательный.

— Благодарю, мессер.

— Через пару дней напиши Жозефине что-нибудь теплое от моего имени. И какой-нибудь подарок.

— Серьги?

— Колье. Мы замечательно провели время.

— Конечно, мессер.

— Приглашать не надо.

— Понимаю.

— Я знаю, что могу на тебя положиться, Теодор.

— Благодарю, мессер.

— Хасина, а что у тебя?

Медикус закончил массаж, поднялся, но продолжал задумчиво разглядывать украшенные безобразными шрамами ноги адигена. Услышав вопрос, он чуть поджал губы, но тут же ответил:

— Все не так плохо, мессер.

Постаравшись вложить в голос максимум жизнерадостности.

— У тебя или у меня? — уточнил Помпилио.

— В целом.

— В целом мои ноги не целые.

— Как раз наоборот, мессер, сейчас они гораздо целее, чем месяц назад.

— Месяц назад они были в гипсе.

— А сейчас мы смотрим на них и верим… — Хасина запнулся, — верим, что все будет в порядке.

— Неужели?

— А что нам остается?

Корабельный медикус «Амуша» было высок, худ и обладал удивительной формы — похожей на яйцо — головой. Сходство тем более усиливалось, что к своим сорока годам Альваро сохранил мизерное количество волос, лишь за ушами да на затылке, и все великолепие странного черепа демонстрировалось окружающим без какого-либо прикрытия: яйцо, отягощенное мясистым носом и большими ушами. Внешний вид Хасины мог вызвать смех, однако Помпилио судил о людях исключительно по делам и в медицинских вопросах доверял Альваро безоговорочно.

— Когда я смогу ходить? — Дер Даген Тур тянул с вопросом очень долго. Гипс сняли месяц назад, с тех пор адиген следовал всем инструкциям Альваро: ежедневный болезненный массаж, изнурительные упражнения, мази, горькие порошки, пилюли — месяц выдался сложным, и теперь Помпилио желал получить ответ на главный вопрос: — Когда?

— Теоретически…

— Обойдемся без словоблудия! Я смогу ходить?

— Возможно…

— Да или нет?

Отвечать на вопрос медикусу не хотелось, поэтому он рискнул перейти в контратаку:

— Вы принимаете порошки?

— Не знаю.

— Мессер принимает лекарства, — сообщил Валентин.

— Порошки, массаж, упражнения…

— Я смогу ходить?

Дер Даген Тур уставился на медикуса. Кулаки сжаты, рот слегка перекошен, глаза лихорадочно блестят — ответ был слишком важен, и адиген не скрывал чувств.

— Как раньше?

— Да.

— Сомневаюсь, — сдался Хасина.

Приговор. Теодор не сдержал вздоха. Приговор. Бамбадао превращается в калеку. Приговор. И Валентин, несмотря на то что служил Помпилио без малого двадцать лет, понятия не имел, как отреагирует хозяин на страшное известие.

— Ты забыл добавить «мне очень жаль», — после паузы произнес Помпилио.

— Мне очень жаль, мессер, — убито произнес Хасина.

— Пошел вон.

— Да, мессер.

Медикус поклонился, схватил саквояж, пиджак, сделал два шага к дверям…

— Альваро!

Хасина повернулся:

— Да, мессер?

И услышал угрюмое:

— Альваро, придумай что-нибудь.

Гордому адигену требовалась помощь. Гордый адиген просил.

— Я постараюсь, — тихо пообещал медикус.

— Иди.

Помпилио проводил Хасину тяжелым взглядом, дождался, когда закроется высокая, в два человеческих роста, дверь, и негромко произнес:

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

6